Повитухи

Пожилые люди в деревнях до сих пор не доверяют родильным домам и акушерам. Главная причина этого в упрощенности (если так можно выразиться) и обезличенности больничных родов. С точки зрения людей, выросших в традиционной крестьянской семье, роды в роддомах поставлены «на поток»: тот, кто помогал ребенку появиться на свет, остается для него неведом — и это совершенно неправильно.

В жизни каждого человека повитуха была в числе самых близких людей, и эта связь не прекращалась до самой смерти. И неудивительно — ведь, по народным верованиям, она могла не только принять роды, но и повлиять на внешность, здоровье и даже судьбу принятого ею ребенка. Собственно, в этом и заключалась ее главная миссия: не столько принятие родов, сколько именно дальнейший уход за роженицей и новорожденным и магическое воздействие на них. 

Это видно и из названий, которые давали представительницам этой профессии: повитуха, повивальня, повивальная бабка, парилка, пуповая баба: она повивает, то есть пеленает, ребенка, парит и моет после родов в бане ребенка и роженицу, «правя» его тело, перевязывает пуповину. Все эти действия имели для наших предков не только рациональный, но и мифологический, ритуальный смысл, им приписывалась очень значительная роль в дальнейшей жизни матери и ребенка.

Считалось, что бабушкой может стать отнюдь не любая женщина, а только особенная (мужчина — так и вовсе не мог стать «повитуном»). Часто повитухами становились женщины, имеющие много собственных детей, причем обязательно здоровых, удачливых, красивых (полагали, что свойства собственных детей повитухи могут передаться и принимаемым ею новорожденным). Почти всегда оговаривалось, что повитухой должна быть женщина, уже неспособная сама рожать. 

Знания, связанные с принятием родов, хранились пуповой бабой в тайне от других, не раскрывались посторонним, тщательно прятались от случайных людей и даже от самих рожениц. Дело тут не только и не столько в боязни конкуренции, сколько в опасении, что, как всякое священное, потустороннее знание, знание повитухи, открытое людям, не посвященным в это ремесло, уйдет от проболтавшейся повивальни. Известно, что знахари и колдуны передают свое колдовство особым образом, тщательно выбирая себе преемника, как правило, из своей родни, обязательно младше возрастом. Совершив тайно от других обряд передачи, сами они навсегда теряют возможность пользоваться этим знатьём: оно, как вещь, переходит к ученику. Так поступали и повитухи. Обычно, выбрав одну из своих дочерей, повивальная бабка начинала с подросткового возраста готовить ее к наследованию своего ремесла: такие девочки ходили с матерями на роды, помогали им, смотрели и приобретали необходимые навыки. 

Но этих навыков все равно было недостаточно, потому что те знания и способности, которые и делают повитуху повитухой, все равно можно было получить только по наследству, перед смертью бабки. Но уж перед смертью она просто обязана была передать свое знание: считалось, что в противном случае ее ждет тягчайшая агония. По народным представлениям, потустороннее знание не выпускает душу из тела, пока знахарь не освободится от него.

Основные обязанности повитухи приходились на послеродовой период. Она даже могла не участвовать в самих родах, а приходить сразу после. Здесь круг ее обязанностей был невероятно широк. Первым делом она перевязывала пуповину, причем часто это делалось тут же выдернутым материнским или повитухиным волосом: думали, что это «свяжет» мать и ребенка, «привяжет» его к родне, сделает живучим, не даст умереть в младенчестве. 

Не меньшее значение придавалось и перерезанию пуповины: ее отрезали на каком-либо специфически женском или мужском предмете, в зависимости от пола новорожденного или от желаемого пола следующего ребенка: если родился мальчик или если родители хотели следующего мальчика, повитуха перерезала пуповину на мужском предмете (например, на топоре), а если родилась девочка или родители хотят следующую девочку — на женском (например, на прялке). Повитуха могла влиять на пол ребенка и не только во время своей непосредственной работы: если женщина хотела родить мальчика, она шла к повивальне, и та ей давала съесть наговоренную горбушку хлеба (над которой прочитан заговор или молитва).

Перерезав пуповину, бабка брала ребенка, разглаживала ему ручки и ножки, поправляла голову, придавая ей круглую, правильную форму, поглаживала живот. Все эти действия должны были обеспечить хорошее сложение и красоту новорожденного. Если он был совсем слаб, болезнен, некрасив, она открывала печную заслонку, помещала ребенка на деревянную лопату, которой клали в печь и доставали из нее хлеб, и на этой лопате три раза засовывала ребенка в печь, как бы отправляя его печься. Такое перепекание ребенка имело целью сделать его более сильным, здоровым и красивым. Дело в том, что материнская утроба мыслилась своеобразным подобием печи (из печи появляется, вынимается хлеб так же, как из утробы — дитя). Ребенок тем самым уподоблялся буханке и отправлялся в печь «на исправление».

Так повитуха заботилась о ребенке нескольких дней, а то и несколько недель, живя при этом в доме роженицы и помогая ей управляться с ребенком. По прошествии этого периода (часто он длился до крещения ребенка, которое устраивали через 2–4 недели после рождения) повитуху одаривали и провожали. В качестве оплаты труда она получала отрез ткани на рукава, на рубаху или просто одежду: рубаху, юбку, платок. При этом прощание тоже было ритуально обставлено: мать новорожденного и бабка умывали друг дружке руки, целовались, повитуха получала дары и уходила. Это называлось размывать руки.

Однако и на этом не прерывалась связь парилки с принятым ею ребенком и его матерью. Она была самым почетным гостем на всех семейных праздниках: крестинах, именинах, помолвках, свадьбах повитых ею детей, которые, в свою очередь, ежегодно, в определенный бабин (повитухин) день, в разных областях разный, обязательно приходили к бабке в гости, приносили ей пироги и одаривали ее.

Вообще, и беременность, и роды старались скрывать от посторонних, а насколько это возможно, и от домочадцев. Естественно, последние не могли не знать о последних месяцах вынашивания, но о самих родах нередко узнавали уже после их окончания, и не только потому, что в большой крестьянской семье, занятой хозяйством, некому было сидеть с женщиной и ждать, пока она начнет рожать (да и сама она не ждала, а работала). 

Дело тут еще и в том, что, по убеждению наших предков, чем больше народу знает о предстоящих и протекающих родах, тем труднее они будут проходить. Рожать старались тайно. Для этого в начале схваток женщина покидала жилое помещение и уходила в баню, хлев, гумно и т. п. И только когда ребенок появлялся на свет, когда повитуха омывала его, заворачивала в пеленку (а чаще в отцовскую рубаху), когда она «расправляла» ему голову, руки, ноги, придавая им «правильную» форму, — только тогда оповещали родственников, что пришел наконец новый член семьи и сама мать завершила трудный переход и вернулась к прежней повседневной жизни.

Компиляция статей Бориса Фроста:
Пуповая баба.
Беременность и роды. Народные способы облегчения родов.
Народные представления о беременности.